MIA -
главная
страница | Глав.
стр.
Иноязычной
секции | Глав. стр.
Русской
секции | Троцкийский
архив
Оригинал
находится на
странице http://www.revkom.com
Последнее
обновление
Февраль 2011г.
Чтоб усугубить путаницу, признание непосредственной революционной ситуации помножено на признание столь же непосредственной военной опасности. В защиту этого тезиса Молотов неожиданно направил всю силу своей учености против Варга, известного теоретического царедворца, шекспировского Полония, который каждому "принцу" склонен сказать что-нибудь приятное, влево или вправо, смотря по состоянию погоды. На этот раз Полоний, однако, не попал в точку. Одно уже знакомство его с иностранными газетами, с фактами и с цифрами помешало ему своевременно переместить меридиан Коминтерна в то место, на которое Молотов ступил левой ногою. Варга внес к резолюции следующую почтительную поправку:
"Обострение империалистических противоречий, которые ни одна из главных империалистических держав не считает сейчас целесообразным разрешить путем войны, вынуждает к попытке временного примирения этих противоречий в области репарационного вопроса".
Казалось бы, что эта архи-осторожная фраза является совершенно бесспорной. Но так как она требовала все же некоторых дополнительных усилий мысли, то Молотов совершенно вышел из себя. Как можно думать, - вопил он, - что ни одна из главных империалистических держав не считает сейчас целесообразным разрешить путем войны империалистические противоречия? "Всем известно (!), – слушайте, слушайте: Молотов говорит! - всем известно, что опасность новой империалистической войны нарастает с каждым днем". Между тем у Варги "получается обратное". Не чудовищно ли? - Как смеет Варга "отрицать, что именно в результате проведения репарационного плана Юнга неизбежны обострения, противоречия".
Все это так нелепо и первобытно глупо, что разоружает даже иронию. "Всем известно, что опасность новой империалистической войны нарастает с каждым днем". Какая мощь мысли! Всем известно? К несчастью, это известно лишь очень маленькому проценту человечества, причем, даже новоявленному руководителю Коминтерна совершенно неизвестно, как происходит в действительности нарастание военной опасности. Вздор, будто она увеличивается "с каждым днем", как вздор, будто массы левеют с каждым днем. Мы имеем перед собою диалектический процесс, с временными ослаблениями империалистических трений и с их новыми нарастаниями. Молотов, может быть, слышал, что даже развитие производительных сил капитализма, самый основной из всех его процессов, совершается вовсе не "с каждым днем", а через кризисы и подъемы, через периоды упадка производительных сил, и даже их массового разрушения (во время войн). По этому же типу развертываются и политические процессы, но с еще более резкими колебаниями.
Репарационная проблема привела в 1923 году к оккупации Рура. Это было прямое воспроизведение войны в малом масштабе. Но этот масштаб оказался достаточным, чтобы создать революционную обстановку в Германии. Коминтерн, руководимый Зиновьевым и Сталиным, и германская компартия, руководимая Брандлером, погубили эту исключительную обстановку. 1924-й год, принесший план Дауеса, явился годом ослабления революционной борьбы в Германии и начала смягчения противоречий между Францией и Германией. Так создались политические предпосылки экономической стабилизации. Когда мы об этом сказали вслух, вернее сказать, когда мы предсказали это развитие в конце 1923 года, Молотовы и другие мудрецы, обвинив нас в ликвидаторстве, немедленно вступили всеми конечностями в период революционного подъема.
Стабилизационные годы выдвинули новые противоречия и обострили ряд старых. Вопрос о пересмотре плана Дауеса стал ребром. Если бы Франция отказалась от плана Юнга, и если б от него отказалась Германия, Европа стояла бы уже сегодня перед повторением рурской оккупации, но в гораздо более широком масштабе, со всеми вытекающими отсюда непосредственными последствиями. Но этого то как раз и нет. Все участники игры сочли более благоразумным в данный момент прийти к соглашению, и, вместо второй оккупации Рура, мы наблюдаем очищение Рейнской области. Невежество характеризуется смешением вещей, познание же начинается с их различения. Марксизм никогда не потакал невежеству.
Но разве же, - восклицает наш стратег, "в результате проведения репарационного плана Юнга" не должно неизбежно наступить дальнейшее обострение противоречий"? Должно наступить! Но - в результате. Надо же понимать последовательность явлений и диалектику их чередования. В результате высокой капиталистической конъюнктуры неизбежно наступает депрессия, а иногда и острый кризис. Но отсюда вовсе не означает, что высокая конъюнктура равносильна низкой, и что кризис возрастает "с каждым днем". "В результате" своей жизни человек отправляется к праотцам, из чего вовсе не вытекает, что человек не проходит через периоды младенчества, роста, болезней, зрелости, старчества, прежде чем доберется до ворот смерти. Невежество характеризуется смешением вещей. Яблоко познания учит их различению. Но Молотов никогда не вкушал этого плода.
Жалкий схематизм нынешних руководителей совсем не невинен; наоборот, он практически бьет по революции на каждом шагу. Советско-китайский конфликт создавал неотложную необходимость мобилизации масс против военной опасности и в защиту СССР. Можно не сомневаться, что на этом пути коммунистические партии могли бы, даже и при нынешних условиях, достигнуть значительных успехов. Для этого нужно было, чтобы в агитации крупнейший факт говорил сам за себя. Но, как на грех, дальневосточный конфликт разразился в самый разгар подготовки 1-го августа. Официальные агитаторы и журналисты так неистово и непрерывно кричали о войне вообще, и опасности вообще, что реальный международный конфликт потонул в этих криках, найдя лишь слабый доступ в сознание масс. Так в политике нынешнего Коминтерна тощие коровы бюрократических схем пожирают тучных коров живой действительности.
В связи с вопросом о борьбе против военной опасности опять необходимо оглянуться на стратегию второго периода: в качестве главного довода в пользу поддержания блока с Генеральным Советом тогда выдвигалась необходимость совместной борьбы против опасности войны. На июльском пленуме Ц.К. 1927 г. Сталин клялся, что блок с Генеральным Советом полностью оправдывается тем, что английские тред-юнионы помогают нам будто бы вести борьбу против британского империализма, и что поэтому требовать разрыва со штрейкбрехерами могут только те, которым не дорога оборона СССР. Таким образом, не только полевение английских рабочих, но и военная опасность в течение 1926-1927 г.г. служили главным аргументом в пользу блока с реформистами. Теперь оказывается, что как радикализация масс, так и приближение военной опасности одинаково требуют решительного отказа от каких бы то ни было соглашений с ними. Все вопросы ставятся так, чтоб по возможности запутать передовых рабочих.
Несомненно, что в случае войны или хотя бы ее действительного и явного приближения, реформисты будут целиком со своей буржуазией. Соглашение с ними для борьбы против войны также же невозможно, как и блок для совершения пролетарской революции. Именно поэтому изображать, на подобие Сталина, англо-русский комитет, как орудие борьбы против империализма, значило преступно обманывать рабочих. Но дело в том, что история знает не только войны и революции, но и периоды между войнами и революциями, т. е. периоды, когда буржуазия готовится к войне, а пролетариат - к революции. Мы живем сейчас в такой именно период. Нам надо отвоевать массы у реформистов, которые за последние годы усилились, а не ослабели. Своим усилением они, однако, поставили себя в большую зависимость от эволюции своей пролетарской базы. На этой зависимости целиком основана тактика единого фронта. Нужно только проводить ее не по Зиновьеву и не по Брандлеру, не по Сталину и не по Бухарину. Нужно и в этом вопросе вернуться к Ленину.