MIA -
главная
страница | Глав.
стр.
Иноязычной
секции | Глав. стр.
Русской
секции | Сочинения
Сталина Том 4
Оригинал
находится на
странице http://grachev62.narod.ru/stalin/index.htm
Последнее
обновление
Декабрь 2010г.
Нам доставлен документ под названием: “Тезисы и резолюция Центрального комитета” партии меньшевиков (17–21 октября 1918 года). Документ этот подводит итог деятельности Советской власти с октября 1917 года и строит некоторую перспективу, имеющую по-видимому, серьезное значение для развития партии меньшевиков. Но самое ценное в документе – это выводы, опрокидывающие всю практику меньшевизма за год революции. Откладывая разбор “Тезисов и резолюции” до другого раза, мы считаем нужным теперь же поделиться с читателем некоторыми своими впечатлениями.
Это было ровно год назад. Страна изнывала под тяжестью империалистической войны и хозяйственной разрухи. Усталый, исстрадавшийся фронт не в силах был больше воевать. Между тем, английские империалисты (Бьюкенен!) все более опутывали страну, всячески стараясь удержать ее в рамках империалистической [c.134] войны. Сдали Ригу [30], готовились сдать Петербург только для того, чтобы доказать необходимость войны и военной диктатуры. Буржуазия понимала все это и шла открыто к военной диктатуре, к разгрому революции.
Что делали тогда большевики?
Большевики готовились к перевороту. Они считали, что взятие власти пролетариатом – единственный выход из тупика войны и хозяйственной разрухи. Они считали, что без такого переворота немыслимы разрыв с империализмом и освобождение России от когтей последнего. Они созвали съезд Советов как единственный преемник власти в стране.
Сначала революция, потом – мир!
Что делали тогда меньшевики?
Они объявили “затею” большевиков “контрреволюционным авантюризмом”. Съезд Советов считали излишним и тормозили его, сами же Советы объявили “устарелыми бараками”, обреченными на слом. Вместо Советов – “бараков” они предлагали “прочное здание” на “европейский” лад – предпарламент [31], где они совместно с Милюковым вырабатывали планы “радикальных аграрных и хозяйственных реформ”. Вместо разрыва с империализмом они предлагали конференцию союзников в Париже, как возможный выход из войны. “Последовательную же политику мира” видели они в участии в этой конференции меньшевика Скобелева и в сомнительных операциях меньшевика Аксельрода по созыву съезда Шейдеманов, Реноделей и Гайндманов.
С тех пор прошел год. “Большевистский переворот” сумел смести хитроумную машину внутренних и внешних империалистов. Старая империалистическая [c.135] война отошла для России в область воспоминаний. Россия освободилась от ига империализма. Она ждет и надеется вести свою независимую внешнюю политику. Теперь ясно для всех, что без Октябрьского переворота Россия не вышла бы из тупика империалистической войны, крестьяне не получили бы землю, рабочие не управляли бы заводами и фабриками.
Что же говорят нам теперь меньшевики, их Центральный комитет? Слушайте:
“Совершенный в октябре 1917 года большевистский переворот является исторически необходимым, поскольку, разрывая связи между трудящимися массами и капиталистическими классами, он выражал стремление трудящихся масс подчинить направление революции всецело их интересам, без чего немыслимо было высвобождение России из тисков союзного империализма, ведение последовательной политики мира, радикальное проведение аграрной реформы и регулирование государством в интересах народных масс всей хозяйственной жизни, поскольку этот этап революции имел тенденцию увеличивать и размах того воздействия, которое имела российская революция на ход мировых событий” (см. “Тезисы и резолюцию”).
Так говорит теперь меньшевистский Центральный комитет.
Невероятно, но факт. “Большевистский переворот является”, оказывается, “исторически необходимым”, “без чего немыслимо было высвобождение России и” тисков союзного империализма”, “ведение последовательной политики мира”, “радикальное проведение аграрной реформы” и “регулирование государством в интересах народных масс всей хозяйственной жизни”. Но это ведь то же самое, что еще год назад твердили большевики и против чего так яростно боролся меньшевистский Центральный комитет! [c.136]
Да, то же самое.
Не правда ли: жизнь учит и исправляет даже самых неисправимых. Она, всесильная, всегда берет свое, несмотря ни на что...
Это было месяцев десять назад. Собиралось Учредительное собрание. Разбитые наголову буржуазные контрреволюционеры вновь собирались с силами и, потирая руки, предвкушали “гибель” Советской власти. Заграничная империалистическая (союзная) пресса приветствовала Учредительное собрание. Меньшевики и эсеры устраивали “частные” совещания и вырабатывали план передачи власти из рук Советов в руки Учредительного собрания, “хозяина земли русской”. Тень возрождения “честной коалиции” и ликвидации большевистских “ошибок” носилась в воздухе.
Что делали тогда большевики?
Они продолжали начатую уже работу по утверждению власти пролетариата. Они считали, что “честная коалиция” и ее орган, буржуазно-демократическое Учредительное собрание, обречены историей на гибель, ибо они знали, что родилась на свете новая сила – власть пролетариата, и новая форма правления – Республика Советов. В начале 1917 года лозунг Учредительного собрания был прогрессивен, и большевики стояли за него. В конце 1917 года, после Октябрьского переворота, лозунг Учредительного собрания стал реакционным, ибо он перестал соответствовать новому соотношению борющихся политических сил в стране. [c.137] Большевики считали, что в обстановке империалистической войны в Европе и победоносной пролетарской революции в России мыслимы лишь две власти: диктатура пролетариата, принявшая форму Республики Советов, или диктатура буржуазии в форме военной диктатуры, – всякая попытка найти среднее и возродить Учредительное собрание неминуемо ведет к возврату к старому, к реакции, к ликвидации октябрьских завоеваний. Большевики не сомневались, что буржуазный парламентаризм и буржуазно-демократическая республика представляют пройденную ступень революции...
С тех пор прошло десять месяцев. Учредительное собрание, попытавшееся ликвидировать власть Советов, было распущено. Крестьяне в стране даже не почувствовали роспуска, рабочие встретили роспуск с ликованием. Одна часть сторонников “Учредилки” уехала на Украину и призвала на помощь германских империалистов для борьбы с Советами. Другая часть сторонников “Учредилки” уехала на Кавказ и успокоилась в объятиях турко-германских империалистов. Третья часть сторонников “Учредилки” уехала в Самару и совместно с англо-французскими империалистами повела войну с рабочими и крестьянами России. Лозунг Учредительного собрания превратился, таким образом, в средство для уловления политических простаков и в знамя, прикрывающее внутренних и внешних контрреволюционеров в их борьбе с Советами.
Как вели себя меньшевики за этот период?
Они боролись с Советской властью, все время поддерживая ставший контрреволюционным лозунг Учредительного собрания. [c.138]
Что же говорят нам теперь меньшевики, их Центральный комитет? Слушайте:
Он “отвергает всякое политическое сотрудничество с враждебными демократии классами и отказывается от участия во всех, хотя бы демократическим флагом прикрываемых, правительственных комбинациях, которые основаны на “общенациональных” коалициях демократии с капиталистической буржуазией или на зависимости от иностранного империализма и милитаризма” (см. “Тезисы”).
И далее:
“Все попытки революционной демократии, опирающейся на городские непролетарские массы и на трудящиеся массы деревни, восстановить демократическую республику в вооруженной борьбе с Советским правительством и стоящими за ним массами сопровождались и сопровождаются, благодаря характеру, народной обстановки и политической незрелости российской демократической мелкой буржуазии, такой перегруппировкой общественных сил, которая подрывает самое революционное значение борьбы за восстановление демократического строя ведет к прямой угрозе основным социалистическим завоеваниям революции. Стремление к соглашению во что бы то ни стало с капиталистическими классами и к использованию иностранного оружия для борьбы за власть лишает политику революционной демократии всякой самостоятельности, превращая ее в орудие этих классов и империалистических коалиций” (см. “Тезисы и резолюцию”).
Короче: коалиция “отвергается” решительно и без оговорок, борьба за демократическую республику и Учредительное собрание признается контрреволюционной, ибо она “ведет к прямой угрозе основным социалистическим завоеваниям революции”.
Вывод один: власть Советов, диктатура пролетариата есть единственно мыслимая революционная власть в России. [c.139]
Но это ведь то же самое, что так давно твердят большевики и против чего вчера еще боролись меньшевики!
Да, то же самое.
Не правда ли: логика вещей сильнее всякой иной логики, не исключая меньшевистской...
Итак:
Факт, что после года борьбы с “авантюризмом” большевиков меньшевистский ЦК вынужден признать “историческую необходимость” “большевистского переворота” в октябре 1917 года.
Факт, что после долгой борьбы за Учредительное собрание и “честную коалицию” меньшевистский ЦК, нехотя и упираясь, все же вынужден признать негодность “общенациональной” коалиции и контрреволюционность борьбы за “восстановление демократического строя” и Учредительного собрания.
Правда, признание это произошло с опозданием на год, после того как истина о контрреволюционном характере лозунга Учредительного собрания и исторической необходимости Октябрьского переворота стала общим, избитым местом, – с опозданием, совершенно неприличествующим меньшевистскому ЦК, претендующему на руководящую роль в революции. Но такова уж участь меньшевиков: не первый раз они отстают от хода событий и, мы полагаем, не последний раз пытаются они щегольнуть в старых большевистских штанах...
Можно было бы подумать, что после такого признания со стороны ЦК меньшевиков разногласиям [c.140] серьезного характера не должно быть больше места. Да оно так и случилось бы, если бы мы имели дело не с меньшевистским ЦК, а с последовательными революционерами, умеющими мыслить до конца и способными связывать концы с концами. Но в том-то и беда, что мы имеем дело в данном случае с партией мелкобуржуазных интеллигентов, вечно колеблющихся между пролетариатом и буржуазией, революцией и контрреволюцией. Отсюда неминуемые противоречия между словом и делом, вечная неуверенность и шатание мысли.
Не угодно ли полюбоваться. Меньшевистский ЦК, видите ли:
“По-прежнему считает народовластие, ничем не ограниченную демократию той политической формой, в которой только и может как подготовляться, так и осуществляться социальное освобождение пролетариата. В демократической республике, организуемой свободно выбранным полновластным Учредительным собранием, во всеобщем и равном избирательном праве и т.д. он видит не только ничем не замененные орудия политического воспитания этих масс и классового сплочения пролетариата под знаменем своих собственных интересов, но и почву, на которой единственно социалистический пролетариат может развивать свое социальное творчество” (см. “Тезисы и резолюцию”).
Невероятно, но факт. С одной стороны, “борьба за восстановление демократического строя” “ведет”, оказывается, “к прямой угрозе основным социалистическим завоеваниям революции”, ввиду чего и объявляется она контрреволюционной, с другой стороны, ЦК меньшевиков “по-прежнему” высказывается за похороненное уже “полновластное Учредительное собрание”! Или, может быть, меньшевистский ЦК думает добиться “Учредилки” без “вооруженной борьбы”? Как же быть в таком случае с “исторической необходимостью [c.141] большевистского переворота”, отбросившего прочь “полновластное Учредительное собрание”?
Или еще. ЦК меньшевиков требует ни больше, ни меньше, как:
“Отмены чрезвычайных органов полицейских репрессий и чрезвычайных трибуналов” и “прекращения политического и экономического террора” (см. “Тезисы и резолюцию”).
С одной стороны, признается “историческая необходимость” диктатуры пролетариата, призванной подавить сопротивление буржуазии, с другой стороны, требуют отмены некоторых весьма важных орудий власти, без коих немыслимо это подавление! Как же быть в таком случае с завоеваниями Октябрьской революции, против которой воюет буржуазия всеми силами, вплоть до организации террористических выступлений и разбойничьих заговоров? Как можно признавать “историческую необходимость” Октябрьского переворота, не признавая вытекающих из него неизбежных результатов и последствий?!
Выберется ли когда-либо меньшевистский ЦК из этой запутанной мелкобуржуазной неразберихи?
Впрочем, он пытается из нее выбраться. Слушайте:
“Отстаивая задачу восстановления единства и независимости России на основе завоеваний революции собственными силами демократии и отвергая тем самым всякое вмешательство иностранных капиталистов во внутренние дела России”, меньшевистская партия “является политически солидарной с Советским правительством, поскольку оно отстаивает освобождение территории России от иностранной, в частности, оккупации, и выступает [c.142] против этих попыток непролетарской демократии расширить или сохранить ату оккупацию. Но эта политическая солидарность в отношении к империалистическому вмешательству могла бы вести к прямой поддержке военных действий Советского правительства, направленных к освобождению оккупированных территорий России лишь в том случае, если бы это правительство проявило на деле готовность строить свои отношения к небольшевистской демократии на окраинах на основе взаимного соглашения, а не подавления и террора” (см. “Тезисы и резолюцию”).
Итак, от борьбы с Советской властью – к “соглашению” с ней.
“Политическая солидарность с Советским правительством”... Мы не внаем, какова степень полноты этой солидарности, но нужно ли говорить, что большевики не будут возражать против солидарности меньшевистского ЦК с Советской властью? Мы вполне понимаем разницу между солидарностью с Советским правительством и солидарностью, скажем, с членами “Учредилки” в Самаре.
“Прямая поддержка военных действий Советского правительства”... Мы не внаем, какое количество войск мог бы предоставить меньшевистский ЦК в распоряжение Советской власти, какими военными силами мог бы он обогатить Советскую армию, но нужно ли доказывать, что большевики могли бы лишь приветствовать военную поддержку Советской власти? Мы вполне понимаем всю глубину разницы между военной поддержкой Советского правительства и участием меньшевиков, скажем, в “совещании по обороне”[32] во время империалистической войны при Керенском.
Все это так. Но опыт научил нас не верить людям на слово, мы привыкли судить о партиях и группах не только по их резолюциям, но, прежде всего, по их делам. [c.143]
Каковы же дела меньшевиков?
Меньшевики на Украине до сего времени не порвали с контрреволюционным правительством Скоропадского, борясь всеми средствами с советскими элементами Украины и содействуя тем самым господству внутренних и внешних империалистов на юге.
Меньшевики на Кавказе давно вступили в союз с помещиками и капиталистами и, объявив священную войну сторонникам Октябрьского переворота, призвали на помощь германских империалистов.
Меньшевики на Урале и в Сибири, солидаризировавшись с англо-французскими империалистами, на деле содействовали и продолжают содействовать ликвидации завоеваний Октябрьской революции.
Меньшевики в Красноводске открыли английским империалистам двери Закаспийского края, облегчая им дело разгрома Советской власти в Туркестане.
Наконец, одна часть меньшевиков Европейской России провозглашает необходимость “активной” “борьбы” с Советской властью, организует контрреволюционные забастовки в тылу нашей армии, истекающей кровью в войне за освобождение России, и делает тем самым неосуществимой проповедуемую меньшевистским ЦК “поддержку военных действий Советского правительства”.
Все эти антисоциалистические и контрреволюционные элементы меньшевизма в центре и на окраинах России до сего времени продолжают считать себя членами партии меньшевиков, ЦК которой торжественно заявляет ныне о своей “политической солидарности” с Советской властью. [c.144]
Мы спрашиваем:
1) Каково отношение ЦК партии меньшевиков к упомянутым выше контрреволюционным элементам меньшевизма?
2) Думает ли он порвать с ними решительно и бесповоротно?
3) Сделан ли им в этом направлении хотя бы первый шаг?
Все это – вопросы, ответа на которые не находим ни в “резолюции” ЦК меньшевиков, ни в практике последних.
Между тем несомненно, что только решительный разрыв с контрреволюционными элементами меньшевизма мог бы подвинуть вперед дело осуществления провозглашаемого ныне меньшевистским ЦК “взаимного соглашения”.
“Правда”
№ 234,
29 октября 1918 г.
Подпись: И.
Сталин
[c.145]