MIA главная страница | Глав. стр. Иноязычной секции | Глав. стр. Русской секции | Маркс Энгельс архив
Оригинал находится на странице http://www.esperanto.mv.ru/Marksismo/Kapital1/index.html
Последнее обновление Декабрь 2011г.
«398» Мы видели, что производительные силы, возникающие из кооперации и разделения труда, ничего не стоят капиталу. Они суть естественные силы общественного труда. Естественные силы, как пар, вода и т. д., применяемые к производительным процессам, тоже ничего не стоят. Но как человеку для дыхания необходимы лёгкие, так он нуждается в «создании человеческой руки» для того, чтобы производительно потреблять естественные силы. Для эксплуатации двигательной силы воды необходимо водяное колесо, для эксплуатации упругости пара — паровая машина. С наукой дело обстоит так же, как с естественными силами. Раз закон отклонения магнитной стрелки в сфере действия электрического тока или закон намагничивания железа проходящим вокруг него электрическим током открыты, они уже не стоят ни гроша[622]. Но для эксплуатации этих законов в телеграфии и т. д. требуется очень дорогой и сложный аппарат. Орудие, как мы видели, не вытесняется машиной. Из карликового орудия человеческого организма оно вырастает по размерам и количеству в орудие созданного человеком механизма. Капитал заставляет теперь рабочего работать не ручным орудием, а машиной, которая сама оперирует своими орудиями. Но если, таким образом, с первого же взгляда ясно, что крупная промышленность, овладев для процесса производства колоссальными силами природы и естествознанием, должна была чрезвычайно повысить производительность труда, то далеко не так ясно, не покупается ли это повышение производительной силы увеличением затраты труда в другом месте. Подобно всякой другой составной части постоянного капитала, машины не создают никакой стоимости, но переносят свою собственную стоимость на продукт, для производства которого они служат. Поскольку они имеют стоимость и поскольку поэтому переносят стоимость на продукт, они образуют составную часть стоимости последнего. Вместо того чтобы удешевлять его, они удорожают его соответственно своей собственной стоимости. Несомненно ведь, что машина и развитая система машин, характерное средство труда крупной промышленности, представляют несравненно бо́льшую стоимость, чем средства труда в ремесленном и мануфактурном производствах.
«399» Следует, прежде всего, отметить, что машины всегда целиком принимают участие в процессе труда и всегда только частью в процессе образования стоимости. Они никогда не присоединяют стоимости больше, чем утрачивают в среднем вследствие своего изнашивания. Таким образом, существует большая разница между стоимостью машины и той частью стоимости, которая периодически переносится с неё на продукт. Существует большая разница между машиной как элементом образования стоимости и машиной как элементом образования продукта. Чем больше период, в течение которого одни и те же машины снова и снова служат в одном и том же процессе труда, тем больше эта разница. Правда, мы видели, что всякое средство труда в собственном смысле, или орудие производства, всегда целиком принимает участие в процессе труда и всегда лишь частями, пропорционально его среднему ежедневному износу, — в процессе образования стоимости. Однако эта разница между пользованием и изнашиванием много больше у машин, чем у орудия, потому что машины, построенные из более прочного материала, живут дольше, а их применение, регулируемое строго научными законами, делает возможной бо́льшую экономию в расходовании их составных частей и потребляемых ими средств и, наконец, арена производства у них несравненно шире, чем у орудия. Если не считать средние ежедневные издержки машин и орудий, или ту составную часть стоимости, которую они присоединяют к продукту ежедневным средним износом и потреблением вспомогательных материалов, например масла, угля и т. д., то окажется, что они действуют даром, как силы природы, существующие без содействия человеческого труда. Чем больше размеры производительной деятельности машин по сравнению с производительной деятельностью орудия, тем больше размеры их безвозмездной службы по сравнению с такой же службой орудия. Только в крупной промышленности человек научается заставлять продукт своего прошлого, уже овеществлённого труда действовать в крупном масштабе даром, подобно силам природы[623].
«400» При изучении кооперации и мануфактуры мы видели, что известные общие условия производства, например здания и т. д., экономятся при совместном потреблении по сравнению с потреблением раздробленных условий производства изолированными рабочими, следовательно, относительно менее удорожают продукты. При машинном производстве не только корпус рабочей машины совместно потребляется её многочисленными орудиями, но и одна и та же машина-двигатель вместе с частью передаточного механизма совместно потребляется многими рабочими машинами.
При данной разнице между стоимостью машин и той частью стоимости, которую они ежедневно переносят на свой продукт, та степень, в которой эта часть стоимости удорожает продукт, зависит, прежде всего, от размеров продукта, как бы от его поверхности. В одной лекции, опубликованной в 1857 г., Бейнс из Блэкберна сообщает, что
«каждая реальная механическая лошадиная сила[624] приводит в движение 450 автоматических мюльных веретён с соответствующим приготовительным оборудованием, или 200 ватерных веретён, или 15 ткацких станков для 40-дюймовой ткани вместе со сновальным, шлихтовальным и т. д. оборудованием»[625].
Дневные издержки одной паровой лошадиной силы и износ машин, приводимых ею в движение, в первом случае распределяются на дневной продукт 450 мюльных веретён, во втором — на продукт 200 ватерных веретён, в третьем — на продукт 15 механических ткацких станков, так что благодаря этому на унцию пряжи или на аршин ткани переносится лишь ничтожная часть стоимости. То же самое в приведённом выше примере «401» с паровым молотом. Так как его дневной износ, потребление угля и т. д. распределяются на огромные массы ежедневно выковываемого им железа, то на каждый центнер железа приходится лишь очень небольшая часть стоимости; но она была бы очень велика, если бы этим циклопическим инструментом вколачивали мелкие гвозди.
При данных границах действия рабочей машины, т. е. при данном количестве её орудий или, если дело идёт о силе, при данном их объёме, масса продукта зависит от скорости, с которой она действует, т. е., например, от скорости вращения веретён или от числа ударов, производимых молотом в течение одной минуты. Некоторые из колоссальных молотов делают 70 ударов в минуту, патентованная кузнечная машина Райдера, оперирующая при ковке веретён паровым молотом малых размеров, делает 700 ударов в минуту.
Если дана та пропорция, в которой стоимость машин переносится на продукт, то величина этой части стоимости зависит от величины стоимости самих машин[626]. Чем меньше труда они сами содержат, тем меньше стоимости они присоединяют к продукту. Чем меньше стоимости они передают продукту, тем они производительнее и тем более приближаются они по своей службе к силам природы. Производство же машин с помощью машин уменьшает их стоимость по сравнению с их размерами и их действием.
Сравнительный анализ цен товаров ручного или мануфактурного производства и тех же товаров, произведённых машинами, даёт в общем тот результат, что в машинном продукте часть стоимости, переходящая от средств труда, относительно возрастает, но абсолютно уменьшается. То есть её абсолютная величина уменьшается, но её величина в отношении ко всей стоимости продукта, например, фунта пряжи, увеличивается[627].
«402» Ясно, что если производство известной машины стоит такого же количества труда, какое сберегается её применением, то происходит просто перемещение труда, т. е. общая сумма труда, необходимого для производства товара, не уменьшается, или производительная сила труда не возрастает. Однако разница между трудом, которого стоит машина, и трудом, который она сберегает, или степень её производительности, очевидно, не зависит от разницы между её собственной стоимостью и стоимостью того орудия, которое она замещает. Первая разница продолжает существовать до тех пор, пока трудовые издержки на машину, а потому и та часть стоимости, которая переносится с неё на продукт, остаются меньше той стоимости, которую рабочий со своим орудием присоединил бы к предмету труда. Поэтому производительность машины измеряется той степенью, в которой она замещает человеческую рабочую силу. Согласно г-ну Бейнсу, на 450 мюльных веретён. с соответствующим приготовительным оборудованием, приводимых в движение одной паровой лошадиной силой, приходится 2⅓ рабочих[628]; при этом каждое сельфакторное веретено при десятичасовом рабочем дне выпрядает 13 унций пряжи (средних номеров), что на 2½ рабочих составит 365 5/8 ф. пряжи в неделю. Следовательно, при своём превращении в пряжу приблизительно 366 ф. хлопка (упрощения ради мы не берём в расчёт угары) поглощают всего 450 рабочих часов, или 15 десятичасовых рабочих дней, между тем как при ручной прялке, когда прядильщик производит 13 унции пряжи за 60 часов, то же самое количество хлопка поглотило бы 2 700 десятичасовых рабочих дней, или «403» 27 000 рабочих часов[629]. Там, где старый метод blockprinting, или ручной набивки ситца, заменён машинным печатанием, одна машина при содействии одного взрослого рабочего или подростка печатает в 1 час столько же четырёхцветного ситца, сколько раньше набивали 200 взрослых рабочих[630]. Пока Илай Уитни не изобрёл в 1793 г. волокноотделителя, отделение одного фунта хлопка от семян стоило в среднем одного рабочего дня. Благодаря этому изобретению одна негритянка может очистить 100 ф. хлопка в день, а с того времени производительность волокноотделителя ещё значительно увеличена. Фунт хлопкового волокна, производство которого стоило раньше 50 центов, впоследствии продавался по 10 центов, и притом с большей прибылью, т. е. с включением большего количества неоплаченного труда. В Индии для отделения волокон от семян употребляется полумашинообразный инструмент, чурка, при помощи которого один мужчина и одна женщина очищают 28 ф. в день. С помощью чурки, несколько лет тому назад изобретённой д-ром Форбсом, 1 мужчина и 1 подросток очищают в день 250 ф.; если же в качестве двигательной силы применяются волы, пар или вода, то требуется лишь несколько подростков и девочек, исполняющих роль feeders (т. е. подавальщиков материала в машину). Шестнадцать таких машин, приводимых в движение волами, выполняют ежедневно работу, которая раньше требовала в среднем 750 человек[631]. Как уже упоминалось, паровая машина при паровом плуге совершает в 1 час за 3 пенса, или за ¼ шилл., столько работы, сколько 66 человек за 15 шилл. в час. Я возвращаюсь к этому примеру во избежание ошибочного представления. А именно: эти 15 шилл. отнюдь не являются выражением труда, присоединённого в 1 час 66 рабочими. Если отношение прибавочного труда к необходимому труду составляло 100%, то эти 66 рабочих производили в час стоимость в 30 шилл., хотя в получаемом ими эквиваленте, т. е. в 15 шилл. их заработной платы, представлено только 33 из общего количества 66 часов. Итак, если мы предположим, что машина стоит ровно столько, сколько составляет годовая плата вытесненных ею 150 рабочих, скажем 3 000 ф. ст., то эти 3 000 ф. ст. отнюдь не являются денежным «404» выражением всего труда, выполненного и присоединённого к предмету труда этими 150 рабочими, а только той части их годового труда, которая для них выражается в заработной плате. Напротив, денежная стоимость машины, 3 000 ф. ст., служит выражением всего труда, затраченного на её производство, в каком бы отношении ни образовывал этот труд заработную плату рабочего и прибавочную стоимость капиталиста. Следовательно, даже если машина и стоит столько же, сколько замещаемая ею рабочая сила, овеществлённый в самой машине труд всегда гораздо меньше замещаемого ею живого труда[632].
Если рассматривать машины исключительно как средство удешевления продукта, то граница их применения определяется тем, что труд, которого стоит их производство, должен быть меньше того труда, который замещается их применением. Однако для капитала эта граница очерчивается более узко. Так как он оплачивает не применяемый труд, а стоимость применяемой рабочей силы, то для него применение машины целесообразно лишь в пределах разности между стоимостью машины и стоимостью замещаемой ею рабочей силы. Так как разделение рабочего дня на необходимый труд и прибавочный труд в разных странах различно, так же как оно различно и в одной и той же стране, но в разные периоды или в один и тот же период, но в разных отраслях производства; так как, далее, действительная заработная плата рабочего то падает ниже, то поднимается выше стоимости его рабочей силы, то эта разница между ценой машины и ценой замещаемой ею рабочей силы может претерпевать большие колебания, хотя бы разница между количеством труда, необходимым для производства машины, и общим количеством замещаемого его труда и оставалась без изменения[633]. Но только первая разница и определяет для самого капиталиста издержки производства товара и оказывает на него влияние при посредстве принудительных законов конкуренции. Поэтому в Англии в настоящее время изобретаются машины, которые находят себе применение только в Северной Америке, как Германия в XVI и XVII веках изобретала машины, которые применялись только в Голландии, и как некоторые французские изобретения XVIII века эксплуатировались только в Англии. Сама машина в странах, более старых по развитию, «405» своим применением в некоторых отраслях предприятий производит такой избыток труда (redundancy of labour, говорит Рикардо) в других отраслях, что в последних понижение заработной платы ниже стоимости рабочей силы препятствует применению машин и делает его излишним, часто прямо-невозможным с точки зрения капитала, прибыль которого ведь происходит не из сокращения применяемого труда вообще, а из сокращения оплачиваемого труда. В некоторых отраслях английской шерстяной промышленности детский труд за последние годы сильно сократился, местами почти совершенно вытеснен. Почему? Фабричный закон заставил ввести две смены детей, из которых одна работает 6 часов, другая 4 часа, или каждая только по 5 часов. Но родители не хотели продавать half-times (рабочих, работающих половину времени) дешевле, чем раньше продавали full-times (рабочих, работающих полное время). Отсюда замена half-times машинами[634]. До запрещения в рудниках труда женщин и малолетних (моложе 10 лет) капитал находил столь согласным со своим моральным кодексом, а особенно со своим гроссбухом, заставлять голых женщин и девушек, часто вместе с мужчинами, работать в угольных и других копях, что он лишь после этого запрещения обратился к машинам. Янки изобрели камнедробильные машины. Англичане их не применяют, потому что у «несчастных» («wretch» — несчастный — это специальный термин английской политической экономии для обозначения сельскохозяйственных рабочих), выполняющих эту работу, оплачивается столь ничтожная часть их труда, что машины удорожили бы производство для капиталистов[635]. В Англии для того, чтобы барку тянуть по каналу и т. д., иногда вместо лошадей всё ещё применяются женщины[636], потому что труд, необходимый для производства лошадей и машин, представляет собой математически определённую величину, труд же, необходимый для содержания женщин из избыточного «406» населения, ниже всякого расчёта. Поэтому нигде нет более бесстыдного расточительства человеческой силы на всякие пустяки, чем именно в Англии, в стране машин.